«Им было мало так годов…»

Прабабушкам посвящается ...Артрит остался мне на память о войне на всю жизнь. Когда по ночам я просыпаюсь в холодном поту от болей в скрюченных пальцах, жена помогает растереть ноги и надеть теплые носки. Укладываясь в кровать, я уже старик, засыпаю с таким же ощущением: на мне опять теплые ботинки, мне 6 лет и я счастлив… …Идти нам еще далеко. В деревню, где живет мамина тетя. Попутки уже давно не берут таких бедолаг. Да и самих попуток нет: линия фронта уже ушла далеко от села под Белгородом, где мы жили. Разве какая полудохлая лошаденка везет военных в госпиталь или кого-то конвоируют. Нас все равно не подвезут, но могут покормить. Мамина рука держит меня крепко, но ладошка не согревается от ее тепла: силы закончились. Я понимаю, что земля начинает стремительно надвигаться на меня, еще крепче сжимаю мамину ладонь и повисаю на ее руке в нескольких сантиметрах от земли. Перед глазами летают черные мушки, а боль в желудке становится просто невыносимой: съеденный вчера клейкий хлеб долго давал ощущение сытости, но теперь и она пропала. Осталась только ноющая боль, пронзительный ветер и стыд: вот я какой, совсем не взрослый. И только в тягость маме… Об этом мне рассказывает очень пожилой мужчина. Рассказывает так, что у меня не хватает сил, чтобы сдерживать слезы. Уж очень ясно и реально он передает свои детские ощущения. … Как меня умудрилась выходить и вырастить во время войны мама – я ума не приложу до сих пор. Младенцы тогда умирали не из-за бомбежек или ранений, а просто от того, что у матерей, доведенных до состояния скота, не было сил, чтобы есть. Да и есть-то было нечего. Нет еды – нет молока. Орущие, болеющие, умирающие младенцы – вот, что запомнилось маме из войны. Потом она рассказывала, что самое страшное было в обыденности происходящего. Умер ребенок? Это никого не удивляло. Выживали те, кто сумел научиться есть коровье, козье молоко, кому мякиш хлеба заменял и соску и обед. Кому горячей болтанки на муке хватало, чтобы дожить до вечера. А там главное было лечь спать: чай с сахарином –роскошью вечернего чаепития – согревал до утра. Что варили? Суп из лебеды. Это была весенняя радость. Это первая трава, которая появляется по весне. Этот суп - повод для того, чтобы порадоваться: пережили страшную, голодную зиму. Картошка на вес золота: и хлеб, и борщ, и первое, и второе, и компот. Моя мама все искала лучшей доли по родственникам: отец сгинул в первые же месяцы войны. Потом пришла похоронка, что он погиб на Украине. Мы ездили туда, были на могиле после войны. Мама плакала, но немного. Ей в 41-м году было всего 18-ть лет, замуж она выходила «без памяти». Не зная, зачем. От брака остался я. И меня она хранила как зеницу ока. Спасло, то что я к началу войны был уже \\\"взрослый\\\" – мог сам есть. Моя мама копала траншеи для русских и для немцев, моя мама работала в госпитале и у тех и у других, моя мама воровала продукты, устроилась после войны посудомойкой в столовую и таскала огромные котлы. Моя мама снимала углы, жила в общежитии, водила меня в школу, устраивала в ПТУ. Моя мама постарела в свои 25-ть и никогда больше не была замужем, не рожала, не встречалась с мужчинами. Она часто лежала в больницах, потому что поморозила ноги. Она долго рассказывала истории о хороших и плохих немцах и хороших и плохих русских. Она рассказывала, как однажды собрала для меня игрушки в подол платья, а фашист ей сказал, чтобы она аккуратно положила их на землю «Матка, мины!» Она рассказывала, как в дом, где мы с нею остановились на ночлег, ворвались русские дезертиры и выдирали хлеб из рук онемевшей от ужаса хозяйки с пятью детьми. Она рассказывала, как на следующий день видела их расстрел. И женщина, которую они грабили, кричала на все село: «Как же ж можно своих убивать?!», когда они оставили умирать от голода ее семью. Мама говорила, как мы прятались от бомбежки в яме для компоста, и что я все время плакал от холода. Что с нею пробиралась в Курскую область женщина с двумя детьми из Харькова. Один умер почти за сутки от горячки. Второй остался калекой: на него набросилась чудом выжившая голодная псина. Женщины ее забили палками, но мальчику собака разорвала поллица. Меня моя мама сберегла. Умерла моя мама в 50 лет, потому что сердце ее, никогда не болевшее, просто остановилось. Сейчас мне за 70-т и я думаю, что моя мама была наверное очень красивой девушкой, когда встретила моего отца. У меня есть одна их маленькая фотография. И она очень хотела растить детей и иметь семейное счастье. А я так и не успел ей сказать, как же я ей благодарен. Я написал стихи. Наивные и грустные. Напечатайте их. *** Они варили щи с гнилушек Им лист березы был подушкой Они не знали про перчатки Их жизнь была ужасно шаткой. Но сберегли своих сынов, Чтоб род людской не прерывался. Им было мало так годов Но век нелегкий им достался. Спасибо мамам всей страны, что вы нас выходить сумели. «Спасибо», - шепчут вам сыны И над могилой вашей ели… ***  Комментарий Автор: Ирина Борисова