Преждевременная идентичность
«Кем ты станешь, когда вырастешь? В детстве я терпеть не мог этот вопрос, — признается автор. — Я боялся разговоров со взрослыми, потому что они всегда этим интересовались, но, что бы я ни говорил, ответ им не нравился. Один раз я заявил, что хочу быть супергероем, и все смеялись. Потом я решил попасть в НБА, но, несмотря на то что часами бросал мяч в кольцо во дворе, три года подряд меня не отбирали в школьную команду. В старших классах я увлекся прыжками в воду и захотел стать тренером. На это взрослые зафыркали и сообщили, что теперь я донельзя понизил планку».
Зато двоюродный брат Адама Райан с детского сада знал, кем будет, — врачом. Этого ждала вся семья, а мальчику было приятно получать одобрение близких. Но когда мечта сбылась, он почувствовал, что выбрал не тот путь.
Райан стал жертвой преждевременной идентичности, как называют это явление психологи: сделал выбор и заведомо отмел все возможные варианты.
В выборе профессии преждевременная идентичность закладывается тем самым вопросом — «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?». Размышления на эту тему могут сформировать фиксированное, жесткое представление о себе и своем жизненном пути. Но и мы, и наш взгляд на вещи постоянно меняются. «По-моему, это самый бесполезный вопрос, который только взрослый может задать ребенку, — пишет Мишель Обама. — Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Как будто вырасти — это конечная цель. Как будто кем-то становишься раз и навсегда».
Вопрос, который все портит
За вопросом о будущей профессии обычно стоят ожидания. Взрослые надеются, что ребенок метит высоко: мечтает полететь в космос, стать героическим пожарным или знаменитым режиссером. Многие с радостью соглашаются мечтать о великом и долго держатся за воздушные замки (порой им не хватает способностей, возможностей или интереса к выбранному делу). А что говорить тем, кто хочет найти любую полезную работу, стать хорошим родителем или просто достойным человеком?
Единственным социально одобряемым ответом считается название профессии. В итоге дети считают ее главной в своей жизни.
К тому же дети обычно ориентируются или на то, кем работают родители, или на пару-тройку знакомых специальностей. Большинство существующих профессий им просто-напросто неизвестны. Возможно, идеальную для ребенка работу еще не придумали: привычные сферы меняются, и новые виды деятельности появляются очень быстро — еще недавно не было Google, Uber и Instagram.
Что делать?
В детстве многие проявляют интерес к науке, но после начальной школы теряют его и сомневаются в своих способностях. Согласно недавним исследованиям, энтузиазм можно поддержать, если преподносить науку немного в другом ключе. Ученики второго и третьего классов демонстрировали большую тягу к знаниям, когда нужно было что-то делать, а не просто «быть ученым». Просто «стать ученым» — это слишком абстрактно. А вот ставить конкретные эксперименты могут все. Даже дошкольники проявляли больший интерес к тому, что надо делать, а не кем надо быть.
Рассказывайте о профессиях как о роде занятости, а не самоопределении. Когда работа — это то, что ты делаешь, а не то, кто ты есть, проще видеть альтернативы.
«Недавно за обедом наши дети решили по очереди рассказать, кем хотят стать, — рассказывает автор. — Я ответил, что необязательно выбирать одну профессию, в среднем человек выполняет дюжину разных работ. Что необязательно делать что-то одно — можно заниматься разными вещами. И они начали обсуждать, что им нравится. В список вошли дизайн наборов Lego, космические исследования, литературное творчество, архитектура, оформление интерьеров, преподавание физкультуры, фотография, тренировка футболистов и фитнес-блог на YouTube».
Попробуйте поступить так же: старайтесь не сужать выбор ребенка, а помогайте ему видеть многие возможности. Объясняйте, что не обязательно заниматься в жизни чем-то одним. Так сделать выбор будет гораздо проще.
По материалам книги «Подумайте еще раз»
26.01.2019
